Эффективность правосудия и его влияние на общую криминогенную ситуацию в стране во многом определяется правильным построением системы наказаний и мер уголовной ответственности. Не отрицая карательную природу наказания, следует признать его направленность на исправление человека и предупреждение совершения им новых преступлений.  

Современная уголовная политика является социально ориентированной. Система мер уголовной ответственности сконструирована таким образом, чтобы осужденный по возможности не отрывался от привычных условий, в которых происходит процесс нормальной жизни человека. Как отмечает в своих работах В.М. Хомич, такая ориентация вовсе не означает отказа от применения строго изоляционных мер наказания для преступников, представляющих серьезную опасность для общества и его граждан в связи с совершением тяжких и особо тяжких насильственных и корыстно-насильственных преступлений [4, с. 4].  

В случае совершения корыстных преступлений с учетом реализации социального содержания уголовно-правовой политики, представляется необходимым применение в большей степени наказаний имущественного характера и, в первую очередь, конфискации имущества, которая по своей природе и объему кары имеет наибольший потенциал исправительного воздействия на лиц, совершивших преступление. Как отмечает А.А. Пропостин, в настоящее время в науке уголовного права приоритет отдается развитию и закреплению в законодательстве мер, не связанных с лишением свободы. Среди них особое место занимает конфискация имущества, рассматриваемая как действенное средство, направленное на лишение преступности экономической основы [3, с. 3].  

В Уголовном Кодексе Республики Беларусь конфискация имущества установлена в качестве дополнительного наказания. Данный вид наказания достаточно часто применяется судами, тем не менее, в полном объеме исполняются около 20%     приговоров [5, с. 8]. Более того, в процессе исполнения данного наказания устанавливается, что в значительном количестве случаев предметом конфискации могут быть лишь вещи, не представляющие какой-либо ценности [6, с. 385]. Это свидетельствует об определенных проблемах при исполнении конфискации имущества.  

Отсутствие у лиц, совершивших преступления, имущества, могущего стать предметом конфискации, делает невозможным исполнение данного наказания. Действительно, большинство осужденных к данному виду наказания – неработающие, ранее судимые лица, не имеющие какой-либо собственности, которую можно изъять в доход   государства [6, с. 385].  

Низкая эффективность конфискации имущества также обусловлена существованием множества способов сокрытия имущества, подлежащего изъятию. Как отмечает Д.В. Шаблинская, наиболее распространенным способом сокрытия имущества от конфискации является не простая передача каких-либо предметов, а заключение фиктивных сделок, а также легализация имущества. Следует подчеркнуть, что подобным образом укрывается в первую очередь имущество, приобретенное преступным            путем [6, с. 385].  

Что же касается легализации добытого преступным путем имущества, Конвенция ООН против коррупции в статье 31 предоставляет государствам-участникам рассмотреть возможность установления требования о том, чтобы лицо, совершившее преступление, доказало законное происхождение таких предполагаемых доходов от преступления или другого имущества, подлежащего конфискации, в той мере, в какой такое  требование соответствует основополагающим принципам их  внутреннего законодательства и характеру судебного и иного разбирательства [1].  

Рекомендуемая норма в законодательстве Республики Беларусь не предусмотрена. Д.В. Шаблинская предлагает ввести в белорусское уголовное законодательство соответствующее положение, касающееся конфискации имущества, добытого преступным путем [6, с. 386].  

Еще одной проблемой при исполнении данного вида наказания является несвоевременное наложение ареста на имущество обвиняемого в качестве меры, способствующей обеспечению конфискации. Так как наложение ареста на имущество, в соответствии с нормами Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь, не является неотложным следственным действием и входит в круг прав соответствующего органа, ведущего уголовный процесс, а не является его прямой обязанностью, то несвоевременное его осуществление способствует сокрытию имущества от      конфискации [5, с. 8].  

В сложившейся ситуации суды обязаны проверять, приняты ли лицом, производящим дознание, или следователем меры, обеспечивающие возможную конфискацию имущества. При непринятии таких мер указанными лицами, они могут быть приняты непосредственно судом или судьей, а когда это невозможно, то судья при назначении и подготовке судебного разбирательства обязывает соответствующие органы принять такие меры [2].  

Пленум Верховного Суда рекомендует судам при назначении частичной конфискации точно указать в приговоре, какая именно часть имущества осужденного конфискуется или перечислить конфискуемые предметы, ценные бумаги и т.п. [2].  

Несмотря на то, что конфискация имущества как наказание, на наш взгляд,  является достаточно действенным и суровым средством карательного воздействия, существует недостаточная эффективность ее реализации в силу определенных негативных условий. Таким образом, на данном этапе развития представляется целесообразным и необходимым реформирование института конфискации имущества, так как при отсутствии данного вида наказания нельзя говорить о наличии эффективной системы мер противодействия корыстной преступности.