Человеческая деятельность как первооснова(субстанция) общества. 

Именно человеческая деятельность как интегрирующее начало, образующее единство всех возможных социальных процессов, выдвинулась на передний план современной социально-философской мысли. Это последнее обстоятельство необходимо особо подчеркнуть в связи со зримо себя обнаруживающим стремлением многих российских философов дистанцироваться от господствовавшей долгие годы марксистской парадигмы интерпретации социальной динамики и найти новые объяснительные модели движения социума. Одной такой моделью, причем, моделью явно доминирующей в современной российской социальной философии и стала теория человеческой деятельности.  

Согласно сторонникам данной объяснительной модели, деятельность выступает как субстанция всего социокультурного мира. «… Все существующее в обществе, – пишет К.Х.Момджян, – представляет собой то или иное проявление деятельности, – ее модус, атрибут, акциденцию или, другими словами, часть, отношение частей, свойство, состояние, таксономический вид» (3, С. 178). В этом смысле, согласно автору, науку, искусство или сельское хозяйство следует понимать как особые виды человеческой деятельности. «Политические партии, их лидеров, научные институты или семью мы будем рассматривать в качестве (коллективных или индивидуальных) субъектов деятельности, составляющих ее активную, «инициирующую» сторону. Напротив, станок, микроскоп, винтовка или домашняя утварь предстанут перед нами в качестве объектов общественной деятельности людей или индивидуальной жизнедеятельности человека, т.е. тем, на что направлена деятельная способность субъекта. Собственность на такие объекты (в отличие от самих объектов) будет рассматриваться нами как особое отношение между людьми по поводу потребных им объектов. Сама потребность предстанет как особое свойство субъекта, выступающее в качестве внутреннего регулятора деятельности (равно как и чувство стыда или патриотизма). Свобода выступает как состояние субъекта деятельности, проявляющееся в его способности контролировать условие собственного существования, и т.д. и т.п.» (3, С. 178).  

Момджян, таким образом, обосновывает положение, согласно которому субстанцией (сущностной первоосновой) общества является человеческая деятельность. Признав деятельность субстанцией социального, считает автор, мы тем самым приковываем себя к ней, обрекаем себя на постоянный ее анализ. «Что бы ни изучал социальный философ: принципы структурной организации общества или функциональные опосредования сфер общественной жизни, динамику истории или принципы ее типологии, – он изучает все ту же человеческую деятельность в различных ее проявлениях и спецификациях» (3, С. 224). Так понятая деятельность человека выступает как форма самодвижения социума, как разновидность информационно направленной активности саморегулирующихся адаптивных систем. Человек имеет первичный атрибут – сознание, позволяющий орудийной деятельности носить целенаправленный характер, быть синтезом целенаправленности и труда как особого типа приспособления к окружающей среде. Простейшим целостным проявлением общественной жизни, элементарной «клеточной» социальной субстанции является социальное действие, которое должно быть логическим началом исследования социальной реальности.  

Другой известный социальный философ В.С.Барулин движущие силы общественного развития также связывает в первую очередь с деятельностью людей, рассматривает эту деятельность как определяющую коренную специфику общества, как саму общественную жизнь. «… Все, что происходит в обществе, – действие его законов, функционирование составных частей общества, исторические события, разные общественные состояния и т.д. – прямо или опосредованно связано с деятельностью человека. Никакие материальные структуры, политические институты, идеи сами по себе, вне живой деятельности людей не представляют части, стороны общества. Лишь тогда, когда все эти феномены выступают в роли орудий, граней, аспектов живой человеческой деятельности, они обретают общественный смысл, становятся органами, частями, элементами общества. Какой-нибудь станок лишь тогда суть станок, когда он используется в деятельности человека, служит его интересам; правовая норма лишь тогда суть норма, когда она применяется людьми; эстетическая идея, воплощенная в произведение искусства лишь тогда суть именно эстетическая идея, когда она соотносится с человеком – ее творцом и потребителем. Человеческая деятельность выступает, таким образом, как бы своеобразным центром, вокруг которого и в связи с которым складывается, живет, функционирует исключительно сложное образование – общество» (7, С. 312). При этом Барулин, будучи последовательным сторонником марксистской концепции развития общества как естественноисторического процесса, свершающегося по объективным законам, вынужден всякий раз акцентировать внимание читателей на том обстоятельстве, что объективность законов общественного развития отнюдь не означает отрицания роли и значения человеческой деятельности. Он пишет: «История закономерна, ибо она подчинена объективной логике социальных преобразований, в то же время сама эта закономерность осуществляется только через деятельность людей. Нет этой деятельности – нет ни общества, ни его истории. Уже сам по себе этот факт – свидетельство фундаментальной значимости человеческой деятельности в обществе» (7, С. 313).  

В.П.Алексеев, автор опубликованного в России одного из последних учебников по социальной философии также, подобно Барулину и Момджяну, подчеркивает, что главным звеном, т.е. ведущей, основной движущей силой развития общества  

Можно было бы приводить высказывания и других авторов, которые придерживаются аналогичных взглядов на проблему источников и движущих сил исторического процесса (8, С. 21, 23; 9, С. 474 — 475). Но и сказанного достаточно, чтобы убедиться, что мы здесь имеем дело с парадигмальным поворотом в постсоветской социально-философской мысли – переходом от экономического детерминизма Маркса, усматривавшего главную движущую силу истории в изменениях способа производства и классовой борьбе к антропоцентрической концепции. Согласно последней, человек и его деятельность не могут выступать в качестве придатка имущественных (производственных) отношений, а являются фундаментальной основой, центральным звеном, субстанцией всего общества, главной движущей силой каких бы то ни было социальных изменений. Общество же в целом, при таком подходе, отнюдь не является однозначно предсказуемым результатом автоматически действующих внеисторических надличностных, надиндивидуальных сил, а представляет собой исключительно человеческий продукт.  

Кажется, круг замкнулся: опять найдена «исходная клеточка», «первокирпичик», «перводвигатель» исторического процесса – человек и его действие. Решает ли это все, вновь возникающие после распада Советского Союза и краха марксистско-ленинской идеологии, проблемы нашего обществознания?  

Действительно, тезис о человеке и его деятельности как главной пружине социальной динамики имеет глубокий смысл: он помогает нашему обществоведению вырваться из плена застаревших догм и представлений. Он расширяет проблемное поле, горизонт нашего видения социальной реальности. В целом, он бесспорен, а тот пафос, с которым он выдвигается и обосновывается своими сторонниками, будоражит мысль.  

Тем не менее, его не следует абсолютизировать и видеть в нем универсальную отмычку ко всему и вся. В своей действительности он является лишь необходимой логической предпосылкой для правильной постановки вопроса о движущих силах исторического процесса. По существу, этот тезис выступает не только абстракцией предельно высокого уровня, направленной на изучение разнородных форм общественной жизни, но и не нов. Оставляя в стороне классическую социологию, многие представители которой именно в социальном действии усматривали логическое начало в исследовании динамики социальных процессов, заметим, что сегодня в западной социологической мысли теория социального действия стала центральной проблемой социологического теоретизирования. В подтверждение сказанному достаточно назвать современные концепции деятельности таких исследователей как У.Бакли (концепция морфогенеза), А.Этциони (концепция активного общества), Э.Гидденс (теория структурации), Т.Бернс и др. (теория систем правил), М.Арчер (концепция аналитического дуализма) и др. (5, С. 245 – 253).  

Кроме того (и это главное), тезис о том, что причиной всех социальных трансформаций является человек и его деятельность, не избавляет нас от необходимости проникновения в глубины социального бытия, исследования сущностных связей и отношений, переплетенных, как правило, с несущественными и случайными процессами и событиями, диалектики взаимосвязей факторов субъективного и объективного порядка, многообразных ограничителей свободы социальных действий людей и т.д